Утро стартует в пять, такого не было никогда,
особенно в августе – месяце переспелом.
Время дегустировать вина и города,
уезжать туда, где женщины и вода,
но я ничего из этого не успела.
Я застрявший между мирами путник,
невоплотившийся человек,
просыпаюсь рано, не ведаю, что к чему.
Яблоки падают и катятся по траве,
их наполняет янтарный свет,
только с ним и ходить сквозь тьму.
Где ты, память, сохранявшая до поры всех,
кто был со мной, оставлял в моем сердце часть?
Я не стану до последнего и навзрыд,
не желаю ни сражения, ни игры,
я устала говорить и не получать.
Утро стартует в пять, такого не было сотни лет,
дни должны проходить в молчании и трудах.
Все меняется, и об этом нельзя жалеть.
Яблоки светятся – крупными звездами на столе.
Персеиды, кем-то сорванные в садах.(с)
особенно в августе – месяце переспелом.
Время дегустировать вина и города,
уезжать туда, где женщины и вода,
но я ничего из этого не успела.
Я застрявший между мирами путник,
невоплотившийся человек,
просыпаюсь рано, не ведаю, что к чему.
Яблоки падают и катятся по траве,
их наполняет янтарный свет,
только с ним и ходить сквозь тьму.
Где ты, память, сохранявшая до поры всех,
кто был со мной, оставлял в моем сердце часть?
Я не стану до последнего и навзрыд,
не желаю ни сражения, ни игры,
я устала говорить и не получать.
Утро стартует в пять, такого не было сотни лет,
дни должны проходить в молчании и трудах.
Все меняется, и об этом нельзя жалеть.
Яблоки светятся – крупными звездами на столе.
Персеиды, кем-то сорванные в садах.(с)